02:46 Кирилл Коктыш: Белоруссия берет «по совести» |
 -->
Главный аргумент Белоруссии в урегулировании вопроса компенсаций от налогового маневра в России – надежность в качестве партнера РФ в торговле углеводородами на мировом рынке Российско-белорусские отношения в нефтегазовой сфере вступают в новую стадию. С 1 ноября Россия приняла решение минимизировать поставки нефтепродуктов в Белоруссию по меньшей мере до конца 2019 г. Одновременно Минск и Москва приступили к обсуждению компенсации потерь, которые Белоруссия понесет от налогового маневра в российской нефтяной отрасли, – определенные рамочные решения, похоже, уже приняты, но детали пока не обнародованы. На первый взгляд может показаться, что Белоруссия в этой ситуации оказалась в крайне затруднительном положении, однако у ее президента Александра Лукашенко обязательно найдутся аргументы, позволяющие рассчитывать на максимальные компенсации выпадающих доходов. Главный из этих аргументов, если оставить в стороне известную стилистику переговоров Лукашенко, – надежность Белоруссии в качестве партнера России в торговле углеводородами на мировом рынке, считает один из ведущих экспертов по российско-белорусским отношениям доцент МГИМО Кирилл Коктыш. По его мнению, система, выстроенная Лукашенко, гарантирует, что Россия в этой сфере не столкнется с «украинскими» рисками вне зависимости от того, кто будет руководить Белоруссией дальше. «НиК»: Каковы ближайшие последствия последних решений России для внутреннего рынка нефтепродуктов и бюджета Белоруссии? Не испытает ли он ценовой шок? – Белорусские цены на нефтепродукты всегда были зеркально уравновешены с российскими и максимально к ним приближены. Все колебания на российском рынке, как правило, повторяются и на белорусском. Сопоставимую цену выгоднее и проще держать в том числе и для того, чтобы избежать спекулятивных потоков при пересечении нефтепродуктами границы. Белоруссия и Россия – это сообщающиеся сосуды. При открытой границе с Россией проводить в Белоруссии принципиально иную политику на таком массовом рынке, как нефтепродукты, особенно не получится. Поэтому российский налоговый маневр на белорусский рынок, конечно, повлияет, поскольку он будет вести к нарастающему выпадению доходов из белорусского бюджета. Как эти доходы можно компенсировать, насколько я могу судить, обсуждалось в ходе трех осенних встреч на высшем уровне между Путиным и Лукашенко. Во время последней встречи, состоявшейся в Могилеве, какая-то формула была найдена, принципиальные вопросы решены, хотя конкретные механизмы не были озвучены публично. Каким будет формат компенсации – прямым, косвенным или еще каким-либо, – можно пока только спекулятивно рассуждать. Общая логика понятна: если вы находитесь с кем-то в партнерских отношениях и ваш партнер меняет правила игры, то решить, каким будет выход, можно только совместно. «НиК»: Еще в сентябре зампред «Белнефтехима» Владимир Сизов признал в интервью ведомственному изданию, что «сейчас, когда цены на сырье для белорусских НПЗ выравниваются с мировой конъюнктурой, ведется работа, результатом которой должно стать формульное ценообразование на нефтепродукты в зависимости от цен на нефть», и обтекаемо заметил, что выработка искомой формулы идет непросто. Насколько активно возможное подорожание горючего обсуждается в белорусских СМИ и соцсетях? Можно ли сравнивать резонанс этой темы с Россией? – Для Белоруссии эта тема не настолько горячая в том числе потому, что цена на нефтепродукты в стране, по большому счету, везде одинаковая – это касается и государственных АЗС «Белнефтехима», и частных заправок. Поэтому все понимают, что цена на горючее в стране регулируется государством, что нет отдельной «войны» государства с нефтяниками с разными интересами – вместо этого государство предпринимает попытки сбалансировать рынок и все находятся по одну сторону баррикад. В Белоруссии рынок нефтепродуктов регулировать гораздо проще просто потому, что масштабы экономики другие по сравнению с Россией. В Белоруссии можно предпринимать эффективные меры регулирования при самом тщательном контроле государства – в России для этого просто не хватает ресурсов. «НиК»: В какой степени, по вашему мнению, на решении России сократить поставки нефтепродуктов в Белоруссию сказалось то, что значительная их часть, как утверждается, реэкспортировалась Белоруссией на Украину? – Все-таки главной причиной было то, что доходы от этих нефтепродуктов выпадали из российского бюджета. Но если говорить о поставках нефтепродуктов на Украину через Белоруссию, то большая часть поставщиков – это российские компании. Поэтому речь шла не о пресечении недружественной схемы, где главным бенефициаром была Белоруссия, а механизма, которым в полной мере пользовались компании из России. Белоруссия выступала неким демпфером, через который можно было проводить сделки в полном соответствии с законодательством. «НиК»: Будет ли теперь Белоруссия снижать объемы поставок топлива на Украину? Есть точка зрения, что этот рынок для нее даже более важен, чем Европа, поскольку он является высокомаржинальным. – Естественно, выпадение российских нефтепродуктов скорректирует поставки на Украину, но не за счет внутреннего потребления, для которого Белоруссия производит достаточно топлива. По большому счету, масштабный украинский рынок для белорусских нефтепродуктов возник не так давно, во многом в связи с конфликтом на Украине. Он действительно бывает высокомаржинальным, но он не очень стабилен, и говорить, что он способен потеснить европейский рынок, не приходится. «НиК»: В чем выражается нестабильность украинского рынка для Белоруссии? – Причин много. Ситуация, когда права собственности постоянно оспариваются и перераспределяются – а именно это на Украине и происходит в последние годы, – не способствует восприятию этого рынка в качестве долгосрочного и устойчивого. Вне зависимости от тех контрагентов на Украине, с которыми работают белорусские поставщики, продолжающееся перераспределение собственности означает, что украинский рынок будет трансформироваться и дальше, причем резко и непредсказуемо, а это значит, что есть риск невыполнения обязательств. Поэтому вряд ли в Белоруссии воспринимают украинский рынок так же, как рынки России и Европы, которые имеют под собой большой исторический фундамент. «НиК»: С чем связана активизация движения Белоруссии в ВТО – власти страны говорят о перспективах вступления в эту организацию в ближайшие год-два? Как это событие может отразиться на положении Белоруссии на европейском рынке нефтепродуктов? – Мне кажется, основной мотив вступления Белоруссии в ВТО связан с тем, чтобы не выделяться из числа других стран. Россия и другие ключевые партнеры Белоруссии уже являются членами ВТО, и здесь можно увидеть желание стоять с ними в одном ряду. Другое дело, что сама ВТО трансформируется. Сначала это был некий привилегированный клуб, потом это была организация, которая дискриминировала страны, в этот клуб не входящие, а теперь ВТО превратилась в структуру, членство в которой, наверное, нужно ради престижа, но уже не дает каких-то бонусов и не предотвращает дискриминацию. Вряд ли вступление Белоруссии в ВТО повлечет за собой какие-то практически последствия – эта организация все меньше влияет на непосредственно экономические процессы. «НиК»: Белорусская сторона не раз говорила о необходимости развития общего рынка нефтепродуктов и газа в ЕАЭС. Соответствует ли духу и букве евразийского партнерства решение России ограничить экспорт нефтепродуктов в Белоруссию только принципиально необходимыми их видами? – Противоречие здесь примерно такое же, как между красным и круглым. Налоговый маневр в России и ЕАЭС – это две разные реальности. К тому же задача формирования единого рынка нефтепродуктов России и Белоруссии ставилась еще при организации Союзного государства в 1999 г. Белоруссия неоднократно поднимала вопрос о доступе к внутрироссийским ценам на нефтепродукты, но Россия неизменно настаивала на том, что это должно произойти только к 2024 г. Теперь в связи с налоговым маневром под вопросом оказывается сам смысл этого доступа: останутся ли внутренние цены на нефтепродукты в России ниже или же они автоматически будут равны внешним ценам? Пока ответ на этот вопрос остается неясным. Возможно, что налоговый маневр в России вообще снимет понятие «внутренних цен» с повестки дня. Да и 2024 г. еще не скоро. «НиК»: Какие основные экономические аргументы Белоруссия может привести для России в пользу максимальных компенсаций потерь от налогового маневра? Или же аргументация будет больше эмоциональной? – Есть много чисто прагматических факторов. Белоруссия – ключевой партнер России по торговле углеводородами, в зависимости от конъюнктуры рынка через белорусскую территорию проходят $100-120 млрд в год. В лучшие времена таких партнеров было два, вторым была Украина. И тот факт, что после событий на Украине Белоруссия не ставит под угрозу транзит углеводородов из России, а продолжает обеспечивать безопасность и стабильность, и является выполнением ее партнерских обязательств в этом бизнесе. Те несколько миллиардов долларов, которые Белоруссия ежегодно получает от этого транзита и которые либеральные эксперты называют «российскими дотациями» для Белоруссии, в самой Белоруссии считают справедливой долей маржи в общем бизнесе. Украинские риски повлекли для России строительство двух очередей «Северного потока», «Турецкого потока» – сколько все это стоило в денежном выражении и сколько потребовало политических усилий, хорошо известно. То обстоятельство, что с Белоруссией даже близко не возникает подобных вопросов, с лихвой окупается белорусской долей в углеводородном транзите. Эта доля соразмерна рискам, я бы даже сказал, совестлива. «НиК»: В какой степени отсутствие этих рисков объясняется ролью личности в истории, в смысле – фактором Лукашенко? – Думаю, что эти риски в принципе не проявятся. Лукашенко создал институционализированную систему, которая будет работать вне зависимости от присутствия или отсутствия конкретного чиновника. Все институциональные механизмы, которые можно было задействовать на сравнительно небольшой территории, в Белоруссии работают если не как часы, то в максимально близком к этому режиме. Созданная Лукашенко система будет еще очень долго воспроизводить себя просто потому, что она уже построена и функционирует. «НиК»: Лукашенко неоднократно заявлял о необходимости искать альтернативных России поставщиков нефти для белорусских НПЗ, такие поставки время от времени делались (из Азербайджана, Ирана и т. д.), но всякий раз в «тестовом» режиме. Могут ли последние решения России стать новым стимулом для этого? – С рыночной точки зрения российская нефть для Белоруссии всегда будет вне конкуренции. Периодические демарши, которые время от времени возникали, были не только попыткой найти альтернативных поставщиков, но и понятными переговорными жестами, вполне осмысленной игрой. Любой субъект, имеющий возможность монопольного давления, – российское правительство тут совершенно не исключение – будет использовать эту возможность по полной программе. Можно вспомнить фразу покойного Черномырдина во время газового конфликта с Туркменией: «Если хотите, можете транспортировать свой газ у себя в карманах». Это был случай, когда давление оказалось чрезмерным – Туркменистан просто нашел альтернативных поставщиков, а России от этого не стало лучше. «НиК»: Туркмении тоже вряд ли стало лучше – судя по доносящимся оттуда новостям, в стране жесточайший кризис. – Там вопрос заключается в том, делятся элиты своими доходами с населением или не делятся. Но проблема поиска новых рынков Туркменией была решена – еще первый президент Туркмении Сапармурат Ниязов смог устойчиво вписаться в китайский рынок, сильно подорвав на тот момент конкурентные позиции «Газпрома». Не случилось бы этих противоречий с Туркменией, Россия могла бы обсуждать с Китаем гораздо лучшие условия по цене на газ. Поэтому то, что Лукашенко торгуется с Россией, причем торгуется жестко, – правильное и разумное поведение, позволяющее заключать сделки, которые каждая из сторон затем считает достаточно удачными. «НиК»: Можно ли ожидать новых попыток поиска альтернативных поставщиков, если компенсации за налоговый маневр белорусскую сторону вдруг не удовлетворят? – Не очень понятно, откуда эти поставщики могут взяться. Белоруссия давно демонстрирует интерес к развитию сотрудничества с Ираном, но делать это можно, опять же, только через Россию. Нефть, опять же, в карманах не повезешь, нужна инфраструктура для ее транспортировки. В этом плане на сегодняшний день альтернативы российской нефти не предвидится. А если учесть, что после ввода в строй Белорусской АЭС энергетический баланс Белоруссии станет сильно профицитным, то можно будет признать, что вопрос с энергобезопасностью страна решила всерьез и надолго. Есть расчет и на то, что благодаря АЭС Белоруссия сможет снизить долю нефтепродуктов в экспорте. «НиК»: Есть ли у нового премьера Белоруссии Сергея Румаса, который ранее возглавлял Банк Развития Белоруссии, собственная платформа экономической политики, включая доктрину в нефтегазовой сфере, или же это очередная техническая фигура? – В существующей модели белорусской политики премьеру может доставаться только тактика, а стратегия будет прерогативой президента, который определяет стратегию и по Конституции. Меняется стиль исполнения уже выработанного курса, возможно, будут другие инструменты, но не идет речи о том, что новый премьер будет генерировать какую-то альтернативную стратегию. «НиК»: С предыдущим правительством Лукашенко расстался не очень доброжелательно. Относилось ли к нефтегазовым вопросам его заявление о «пофигическом отношении правительства к поручениям президента»? – Это высказывание было связано с ошибками в управлении. Предыдущий премьер-министр не смог полноценно справиться с модернизацией и строительством ряда инфраструктурных объектов, в том числе тех, которые планируется задействовать для участия в китайской инициативе «Один пояс – один путь», где Белоруссия должна стать единственным пока транспортно-логистическим хабом за пределами Китая. Этот проект для Белоруссии, возможно, даже более важен, чем все, что связано с нефтью.
Ежедневный прогноз ценовых колебаний на 22 ноября 2018 |
| Всего комментариев: 0 | |